Предисловие автора:
Всему виной поездка в Сосновый Бор. Точнее шутки и разговоры по поводу Крапивина, мальчишек и атомных станций. С тех пор и засела эта идея рассказа, поэтому я буду писать, чтобы отвязаться)
Если кому-то не понравится, то просто пролистывайте. Если понравится, пишите об этом, не стесняйтесь.
Часть первая:
Они ехали по шоссе уже довольно долго. Сын дремал, устав смотреть в окно на однообразный пейзаж. И в самом деле, что может быть интересного в том, чтобы три часа подряд разглядывать сосны и березы? А отец, занятый дорогой, не отвлекался, чтобы бросить взгляд на обочину. Но все равно узнавал давно забытые места. Он не был здесь… сколько лет прошло… Тогда он был совсем юным, а сейчас сыну столько же.
И когда впереди мелькнул знакомый неприметный проселок, не удержался и свернул. Вместо асфальта сразу же пошли песок и мелкие камушки. От тряски проснулся сын, посмотрел удивленно, но промолчал, решив, видно, что отец срезает путь. Грунтовка провела их машину мимо оврагов, поросших мхом и папоротником, мимо покосившегося деревянного забора, от которого мало что осталось, и закончилась, уперевшись в клумбу перед крыльцом. Отец вышел из машины и некоторое время стоял, оглядываясь.
Знакомое здание – деревянные стены, облупившаяся кое-где желтая краска. Но на куполе крыши крест. Этого раньше не было. Остальные дома безнадежно обветшали и потихоньку разваливались, превращаясь в неопрятные руины. А оно устояло.
- А почему у него крыша такая странная?
- Эх ты, дурачок, - мальчишка из местных покровительственно похлопал его, городского, по плечу, - это ж церковь была. Теперь вот клуб наш, лагерный.
Это сейчас он, Николай Петрович, серьезный ученый-физик, а тогда был просто Колька, мальчишка в коротких шортах и майке, с вечно исцарапанными коленками и локтями.
Его отправили в пионерский лагерь в первый раз. Мама плакала даже, отпуская. А отец, помнится, все совал ей носовой платок и шепотом уговаривал не позорить мальчика. Колька и сам расстроился, но не боялся. Чего боятся, когда их таких целый автобус. И много взрослых вожатых, которые, как им объяснили, теперь за них отвечают.
Ехали долго, успели и в окна поглазеть, и запасы, взятые в дорогу, съесть. И перезнакомиться тоже успели. Старшие ребята держались отдельно, презрительно поглядывая на «мелюзгу». А младшие затевали свои шумные игры, так что их приходилось одергивать. Когда свернули с ровного шоссе, веселья только прибавилось. Так забавно было подпрыгивать на сидении на каждой кочке и ямке. Поэтому Колька даже вздохнул, когда впереди показались ворота лагеря.
Почувствовав, что его потянули за рукав, Николай посмотрел вниз. Рядом стоял сонный сын.
- Пап, ну ты чего? Заблудились мы что ли?
- Нет, не волнуйся. – С виноватым видом отец потрепал сына по волосам. – Помнишь, я тебе рассказывал про пионерский лагерь, про отряд «Восток»? Вот здесь он и был.
Сын заулыбался и кивнул. Истории отца про пионерлагерь он очень любил. И тайком жалел, что его самого ни в какой лагерь не отправляли. Нет, бабушка с дедушкой к нему замечательно относились, и друзей в деревне у него было много. Но не было большого костра, песен под гитару, страшных историй, которые полагалось рассказывать ночью под одеялом… И потому мальчик с нетерпением ждал встречи с папиным старым другом, к которому они и ехали в гости. Борис Борисович родился здесь, в этих местах, здесь же и остался работать, вернувшись после института.
Колька и Борька потеряли друг друга из вида перед окончанием школы, потом вдруг встретились на научной конференции. И с тех пор старая дружба возобновилась.